Смерть на рассвете - Страница 9

В те часы моя мать рисовала, включив радиолу и поставив пластинку Шуберта. Она не тревожилась; ей казалось, что отец непобедим. А я вообще ничего не знал об охватившей наш городок панике.

Перед самым концом смены — скоро их должны были поднять наверх — отец и его товарищи услышали стоны и приглушенные крики о помощи. Они заработали с новой силой, сразу забыв об усталости. В преддверии успеха у всех было в избытке адреналина. Эмиль ван Герден полз впереди, ловко огибая углы и повороты. Ему хотелось скорее добраться до заваленных людей.

Его отряд наткнулся на небольшой ход, который выжившие прорыли голыми руками, стерев пальцы в кровь.

Наверху быстро узнали о том, что внизу слышны голоса; люди, собравшиеся в зале отдыха, хлопали в ладоши и плакали.

А потом произошел новый толчок.

Отец вытащил первых троих своими мускулистыми, жилистыми руками и уложил их на матерчатые носилки. Четвертого, чернокожего, завалило по грудь. У него были раздавлены ноги. Он нечеловеческими усилиями подавлял боль, и понять, как ему тяжело, можно было только по каплям пота, покрывавшим лицо, да по бившей его крупной дрожи. Эмиль ван Герден копал изо всех сил; он отбрасывал землю от ног раненого голыми руками, потому что лопата была слишком большой и острой. Именно тогда земля снова решила «устроиться поудобнее»…

Двадцать пять трупов подняли наверх только через три дня; среди них был и отец.

Мама заплакала только в морге, когда отбросила одеяло в сторону и увидела, что сотворила с красивым телом отца обрушившаяся на него тонна породы.

7

Ван Герден оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Кемп сообщил, что ван Герден — бывший полицейский.

— Что я могу о нем сказать? Он… не такой, как все. Зато он отлично умеет расследовать сложные дела. Только будьте с ним потверже.

А ей очень нужно было «отлично расследовать сложное дело».

Хоуп Бенеке не знала, чего и ожидать. Не такой, как все? Может, с серьгой в ухе и конским хвостом? Но такого напряжения, какое она испытала при общении с ним, она точно не ожидала. Как он давил на Вилну ван Ас! Да, она испытала страшное напряжение, иначе не скажешь. С ван Герденом трудно общаться. Он как будто начинен взрывчаткой.

Они договорились о гонораре: две тысячи рандов в неделю. Авансом. Если ван Герден не найдет завещание, ей придется платить ему из собственного кармана. Большая сумма! Даже если Вилна ван Ас после отдаст ей долг по частям. Такие деньги ее фирма не может себе позволить. Придется звонить Кемпу. Она потянулась к телефону и вдруг обернулась.

На пороге стоял ван Герден.

— Мне придется еще раз побеседовать с ван Ас.

Хоуп невольно залюбовалась его стройной фигурой, черными глазами и бесшабашным выражением лица. Он стоял опершись о дверной косяк, с коричневым конвертом в руке. Хоуп испугалась его и поняла, что он видел ее испуг. Рука потянулась к телефону. Неприязнь к новому знакомому еще только зарождалась в ней, но обещала стремительный рост.

— Нам нужно все обсудить, — ответила она. — Кстати, перед тем, как войти, не мешало бы постучаться.

— Зачем нам что-то обсуждать? — Ван Герден сел на стул напротив и подался вперед. Все его жесты демонстрировали враждебность.

Хоуп глубоко вздохнула и заговорила, стараясь держаться как можно тверже:

— Вилна ван Ас — человек, и потому она вправе ждать от нас с вами сочувствия и уважения. Не забывайте, за прошедшие девять месяцев она перенесла тяжелую душевную травму; немногим доводится испытать то же, что испытала она. Несмотря на то что у нас очень мало времени, сегодня утром вы вели себя с ней совершенно недопустимо.

Ван Герден выпрямился и принялся ритмично постукивать по конверту ногтем большого пальца.

— Вижу, у вас тут женское предприятие.

— Что?

— Ваша фирма. Женщины-адвокаты. — Он поднял голову и смутно махнул рукой в сторону окружающих кабинетов.

— Да. — Хоуп не понимала, куда он клонит. И при чем тут ее пол и пол ее партнерши?

— Почему? — спросил ван Герден.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к вашей черствости.

— Сейчас объясню, Хоуп. Вы нарочно создали такую фирму, где работают только женщины?

— Да.

— Почему?

— Потому что правовая система — мужской мир. А вокруг тысячи женщин, которые имеют право на то, чтобы с ними обращались чутко и уважительно, когда против них выдвигают судебные обвинения или когда они подают на развод. Или ищут завещание.

— Вы идеалистка, — заметил ван Герден.

— А вы — нет, — отрезала она.

— Да, Хоуп, тут мы с вами сильно различаемся. Вы думаете, что ваши женские группы, ваши фирмы, состоящие только из женщин, и регулярные взносы в фонд помощи беспризорным детям и миссионерам помогут вам стать чистыми и белыми как снег. Вам кажется, что вы и другие люди по сути своей хорошие. Вы ездите в дорогих БМВ, посещаете модные фитнес-клубы или клубы здоровья, и вы так довольны самими собой и окружающим миром, что просто тошно делается! Потому что все изначально хорошие. Позвольте вас разочаровать. Мы плохие. Вы, я, мы все.

Ван Герден вскрыл конверт, извлек оттуда две фотографии размером с почтовую открытку и бросил их на стол.

— Видали? Покойный Йоханнес Якобус Смит. Его привязали к собственному кухонному стулу. Что вы сейчас испытываете — сострадание, сочувствие, жалость? На что он вправе рассчитывать как человек? Подберите любое политкорректное слово. Его пытали. Прикрутили проволокой к стулу и прижигали паяльной лампой до тех пор, пока он сам не захотел, чтобы его пристрелили! Кто его мучил? Люди. А ваша не подлежащая критике клиентка, Вилна ван Ас, находится в самом центре событий. Толстый инспектор Тони О'Грейди из отдела убийств и ограблений считает, что она каким-то образом причастна к гибели Смита. Кое-что не сходится. А когда дело касается убийства, статистика на его стороне. Обычно виновными оказываются муж, жена, любовница, любовник. Может быть, инспектор прав, а может, и нет. Но если он прав, что останется от вашего идеала?